Несколько лет назад сидел я в один из 10 дней раскаяния утром в синагоге. Заходит приятель, мизрохник с сильными литовскими корнями. Почему, спрашивает, в хабаде, в 10 дней слихес не читают. Я ему по полочкам разложил, включая, что некоторые раньше говорили, и даже какое то время хасиды собирали миньян для одной из ребецен. Цемах цедека привел, объясняющего разницу между двумя типами слихес, перед Рош а Шоно и после. То есть выходит, спрашивает, раньше не было стопроцентного поголовного обычая в хабаде не читать. Вроде не было, отвечаю, но сегодня однозначно, для всех что нет. Значит, спрашивает, можно сказать , что в любавичах раньше могли говорить. Выходит так, отвечаю.
Тогда он мне рассказал, что во сне к нему приходил один кошерный еврей из ойлом оэмес, имя он не назвал, но я предполагаю, что это был его отец.
Далее привожу текст разговора, могу допускать небольшие неточности.- Почему ты не читаешь 13 мидот? (
так в народе называются слихес того, конкретного дня).- Я нахожусь в любавической общине, и в ней обычай не говорить.
- Ты плохо знаешь любавические обычаи, проверь в книгах, насколько это всеобъемлюще!
Да, говорю, стоит тебе прочитать, но где же взять нам тебе такие слихес, у нас в новой синагоге, только новые книги все, хабадские. Максимум, можно найти сидур ашкеназский, то там нет. И вдруг, я вижу, в руках шамеса, перекладывающего книги, старый экземпляр. Беру в руки, а это «Слихес нусах ашкеназ кеминаг Лита». Открываю, и сразу попадаю на 13 мидот – слихес того дня. С комом в горле передаю в его трусящиеся руки. Он уходит читать.
После молитвы подошел, поблагодарил и рассказал, что позвонил брату в Израиль. Спросил его или тот
макпид каждый день на рассвете читать слихес. Тот ответил что нет, но сегодня, почему-то вскочил ни свет, ни заря и побежал на слихес в синагогу.